История краматорского таксиста и его безлошадной спутницы

- Завтра сюда на капельницу в такое же время, - голос медсестры манипуляционного кабинета вернул Ольгу из мира сладких воспоминаний в реальность с запахом спирта и нашатыря.
Она попыталась резко встать с кушетки, но не смогла. Голова закружилась, потолок поплыл. До чего же напоминает все это ей тот выходной  Максима, который они, как дети малые, провели в парке. И запах…Он тогда говорил, что не пил, но ее-то, тридцатипятилетнюю женщину, не обманешь. Голова кружилась от счастья, однако слегка подташнивало от этой его плохо скрываемой лжи. Тогда она лишь улыбнулась, убедив себя в мысли, что все они такие, мужики. А вот сейчас, в манипуляционном, учуяв знакомый запах, женщина чуть не расплакалась. Но, во-первых, стыдно стало, а во-вторых, даже на это не было у нее сейчас сил. Всю энергию, что «накапали», предстояло истратить на преодоление лестницы между этажами травматологии.
Она потихоньку встала и, держась за стену, еле-еле пошла. Какая-то женщина в белом халате (видно, санитарочка поровнялась с нею и предложила помощь в передвижении, но Ольга наотрез отказалась. Она решила попробовать пошагать самостоятельно. И хотя голова гудела, а ноги плохо слушались, ступеньки (ну, надо же?) подчинялись ей одна за другой. «Вот и славненько, буду учиться идти по жизни сама»,- обрадовалась она неожиданному маленькому успеху.
Ах, эта длиннющая лестница…Оля ненавидела ее, но другого пути в палату не было. В прошлый раз она чуть не упала на этих скользких ступеньках. Потому что, не учуяв под ногами опасности, понеслась и слегка оступилась. Зато как боялась она эту «дворцовую» лестницу в самый первый раз своего попадания в травматологию! Странно: ступеньки одни и те же, а восприятие их разное. Точно как с ее диагнозом: сотрясение мозга было и в первый раз, и во второй, и сейчас, а отношение к этому у нее почему-то неодинаковое.
Ну, вот и палата. Легла. Подремать бы сейчас, после капельницы, да не дремается. Перед глазами Макс, пришедший тогда со смены под белье рученьки двух шаромыжников. Посидели они на кухне втроем под банку с самыми огурцами, а когда провел дружков, стал донимать ревностью. Ну, он, Ольга, возьми да и скажи, что тот звонок в мобилке был от старого знакомого, с которым ничто уже давно не связывает: просто с праздником поздравить ее решил человек. У Макса от этих слов глаза озверели, руки потянулись за табуретом, а больше она уже ничего и не видела…
- Нет, ну как можно?- вернула Олю к реальности уж больно словоохотливая соседка по палате.- Такого натворил, гад, и глаз не кажет.
- А я сама видеть его не хочу. Третий раз от него сотрясение мозга. Все. Хватит.
- Да  куда нам, бабам, деваться? И ты, дорогая, не исключение.
- Правда, сил моих больше нет терпеть эти постоянные побои. К тому же, один ребенок уже вырос, а одного я как-нибудь и сама прокормлю. Вот только найти бы работу, а  то на «бирже» мне уже не платят ничего. У Максима, конечно, всегда «живая» копейка есть, потому и пьет, когда вздумается. Эх, если бы не эта гадость…Уж как я его ни уговаривала пролечиться, закодироваться- только злится в ответ. А так-то он, когда трезвый, человек хороший. Не жадный. Детей моих любит больше родного их отца.
Отчитавшись перед коллегой по несчастью по полной форме, Оля вдруг вспомнила, что завтра ей не с чем идти на капельницу, а мама пенсию еще не получила. «А, будь, что будет,- решила она.- Так и скажу утром доктору на обходе: лечиться нечем- выписывайте».
- Можно?- мужской до боли знакомый голос раздался из приоткрытой палатной двери.
Мужчина был трезв, хотя и принес с собой остатки все того же невыносимого запаха. Ольга не знала, как ей поступить. Она решила промолчать, но взгляд, на всякий случай, отвела от двери. Мужчина вошел и присел на стуле у кровати любимой.
- Прости, я не хотел. Так получилось. Господи, какой я дурак!
- Там список лекарств,- она сухо молвила, кивнув в сторону тумбочки.- Надо купить. Сейчас сможешь?
Он рысью сбегал в аптеку и принес много разных пузырьков и упаковок с ампулами, а еще системы и шприцы. Когда уходил, потянулся к любимой поцеловать, но та демонстративно отвернулась. Однако, к вечеру они уже созванивались, а через несколько дней женщина, нервничая ждала врачебный обход, чтобы отпроситься домой на ночь, душ принят: в больнице-то негде толком помыться.
- Да ты, дорогая, от радости аж светишься, вот и макияжик стереть забыла,- подкалывала «возвращенку» поутру палатная соседка.
Что ей было ответить? Что жизнь не оставила выбора, или что сильнее ее самой неугасимая надежда на простое бабье счастье?