Лампа наваривания. Почему современные гаджеты ломаются очень быстро

 

Почему лампочка накаливания, созданная в XIX веке, переживет любой современный гаджет — ответ дает теория заговора производителей.

 

На пожарной станции в городе Ливерморе (штат Калифорния, США) висит лампа накаливания, которая непрерывно светит с 1901 года, пишет Корреспондент. На уникальное свойство обычной стеклянной лампочки местные служащие обратили внимание лишь в 1972-м. С тех пор жители городка берегут вековой источник света как зеницу ока — создали для неё попечительский совет и пышно отмечают каждый юбилей долгожительницы.

 

 

Таких электронных раритетов, как ливерморская лампочка, в современном мире сохранилось немного. Эпоха столь долговечных и надёжных приборов закончилась ещё в первой половине прошлого века. Сегодня сложные, дорогие гаджеты или автомобили служат до первой поломки, максимум год-два, не говоря уже о лампочках накаливания, которые могут перегореть и через пару дней.

 

Ненадёжность и недолговечность нынешних товаров массового потребления сторонники конспирологических теорий объясняют всемирным заговором их производителей. Чтобы наращивать непрерывный и динамичный экономический рост, получая всё большие прибыли, нужно заставить потребителей покупать как можно больше товаров и менять их чаще на всё более новые и мнимо совершенные модификации.

 

 

Надёжные и долговечные приборы, которые стремились создавать инженеры в начале ХХ века, лишают производителей возможности наращивать продажи, поэтому они придумали эффект запланированного устаревания (ЗУ), когда срок службы товара искусственно сокращают, вплоть до того что закладывают в его конструкцию программу поломки через короткий срок эксплуатации.

 

Впервые заговор промышленников, по данным исследователей, возник в 1924 году между главами крупнейших электротехнических концернов — Philips, Osram, General Electric и Французской ламповой компании. Они договорились сократить срок службы производимой ими обычной электролампочки с 2,5 тыс. до 1 тыс. часов.

 

«По иронии судьбы лампа накаливания, которая всегда была символом инноваций в науке, стала пробным камнем в системе запланированного устаревания», — говорит американка Николс Фокс, автор книг о развитии технологий.

 

Нить заговора

 

Под Рождество 1924 года в одном из женевских фешенебельных отелей собрались главы крупнейших производителей электроламп — голландец Антон Фредерик Филипс, немец Карл-Фридрих фон Сименс и француз Фредерик Барбье. По некоторым данным, в этой встрече принимал участие и сам Томас Эдисон — отец лампочки накаливания и основатель американского гиганта General Electric.

 

За закрытыми дверями магнаты создали картель Фэб, целью которого был раздел мирового рынка и ценовой сговор. Весь мир был поделен картелем на три района – национальные территории каждого из участников, заморские территории Великобритании и так называемые общие территории. Установив монополию, участники картеля взвинтили цены на лампочки почти впятеро — с 15 до 70 центов, задавив мелких конкурентов на национальных рынках.

 

 

Монополизация развязала картелю руки, и он пошел на беспрецедентный шаг, на который никогда бы не отважилась ни одна компания в сфере с сильной конкуренцией. Членам картеля рекомендовали ограничить срок службы лампочки до 1 тыс. часов, хотя к моменту создания Фэба производители гордо рапортовали, что им удалось довести срок службы лампы до 2,5 тыс. часов. Более того,уже существовала технология, позволявшая достичь 3 тыс. часов. По мысли фэбовцев, чем быстрее перегорают лампы, тем больше новых нужно покупать для их замены, и это позволит за пять лет удвоить объёмы продаж.

 

«Компаниям выгодно, чтобы их лампы покупали регулярно, и экономически нецелесообразно производить долговечные лампы», — резюмирует деятельность Фэба Маркус Кражевски, учёный из Университета Баухауз в Веймаре.

 

Для этой цели участники сговора создали Комитет 1.000 часов. Доказательства его существования лишь спустя 80 лет обнаружил немецкий историк Гельмут Гуго, порывшись в архивах Philips, Osramи Французской ламповой компании. Один из обнаруженных им документов гласил: «Запрещается гарантировать, рекламировать и предлагать лампы, срок службы которых превышает 1 тыс. часов».

 

По словам исследователей, с тех пор выпуск ламп был под строгим контролем специального бюрократического аппарата картеля. Тех производителей, кто превышал установленную норму службы, ожидал штраф. В итоге за два года фактический срок эксплуатации лампочек сократился с 2,5 тыс. до 1,5 тыс. часов, а в 1940-е снизился до намеченной планки 1 тыс. До сих пор большинство современных ламп накаливания перегорают через 1 тыс. часов работы, утверждают эксперты.

 

В последующие десятилетия изобретатели зарегистрировали десятки патентов новых ламп накаливания в том числе тех, чей срок годности достигал 10 тыс. часов. Но ни одна из них якобы не поступила в продажу из-за противодействия мировых промышленных заговорщиков.

 

 

С их деятельностью конспирологи связывают и загадочную смерть изобретателя из Огайо Адольфа Шайе, одного из конкурентов Эдисона, который создал ту самую лампочку из Ливермора. Он умер неожиданно в 1914 году при неизвестных обстоятельствах, будто бы от сердечного приступа – причём в тот момент, когда производство его ламп только набрало обороты. Углеродная нить накаливания, которая в них использовалась, была гораздо надёжнее известной ныне вольфрамовой.

 

А Фэб, вынесший приговор долговечным лампам, просуществовал до 1949-го и был расформирован после расследования американской антимонопольной службы. По другой версии, картель никогда не был зарегистрирован официально, постоянно менял названия и продолжает существовать до сих пор.

 

Более того, искатели тайных смыслов утверждают: во всех крупных мировых компаниях, осуществляющих массовое производство, есть особые неофициальные отделы по параметризации, сотрудники которых программируют будущие поломки.

 

Работай быстро, умри новым

 

Идея ламповых магнатов постепенно снижать качество товаров была логичным следствием объективных обстоятельств — промышленной революции и воцарения массового производства, утверждают экономисты. Снижение себестоимости само по себе было благом для потребителей, однако покупки не поспевали за темпами производства. И уже в 1928 году  эксперты говорили: товар, которому нет износа, — трагедия для бизнеса.

 

Биржевой обвал 1929-го, ввергший США в экономическую депрессию, жестоко ударил по перегретому потребительскому рынку. В 1930-е американцы выстроились в очереди, но уже не в магазины, а на биржи труда и раздачу бесплатной еды.

 

Тогда в США обсуждались различные планы по спасению экономики. Крупный предприниматель в сфере недвижимости Бернард Лондон предложил выйти из депрессии путем ЗУ – установить для каждого товара срок годности, по истечении которого запрещено им пользоваться и необходимо сдать в утиль. Должен возникнуть новый спрос на товары, а значит, и на рабочую силу, его производящую.

 

Идею тогда назвали слишком радикальной и отвергли. Однако снова вернулись к ней в 1950-е, в период очередного потребительского бума. Правда, теперь ЗУ приняли с существенной поправкой: нужно не принуждать потребителя покупать новый товар, а убеждать его в этом — вызвать желание приобрести чуть более новый товар чуть ранее, чем ему это необходимо. Этот принцип сформулировал главный апологет ЗУ Брукс Стивенс, известный промышленный дизайнер, разрабатывавший многие предметы американской жизни — от кухонных приборов до поездов.

 

 

Принцип старого производства гласил: товар должен служить десятилетия, как костюм, в котором человек женится, и в нём же его кладут в гроб. Новый должен был вызывать в потребителе недовольство товаром, который ещё недавно ему нравился, убедить его сбыть по бросовой цене и купить новейший, созданный по последней моде. Поэтому, по Стивенсу, покупателя надо заинтересовать внешним видом товара — очевидным признаком его новизны.

 

«Отец никогда не разрабатывал продукт с намерением, что он быстро устареет с функциональной точки зрения, — рассказывает сын дизайнера Кипп Стивенс, глава компании Brooks Stevens Design Associates. — Только сам потребитель решает, устарел товар или нет, никто его не вынуждает идти в магазин и покупать новую модель. Он идёт туда сам по собственной воле».

 

По его воспоминаниям, Стивенс-старший считал, что в товаре главное — внешняя эффектность, и терпеть не мог невзрачные вещи, не вызывающие у потребителя желание их купить.

 

 

В 1950-е потребительство стало образцом западной жизни, а ЗУ — скрытой от обывателя основой экономического роста развитых стран.

 

Вред «вечных» товаров для экономики потребления был обыгран в британской комедии Человек в белом костюме (1951). Химик, который изобрёл вечное волокно, поначалу воспринимает это как успех, однако со временем против него восстают не только производственники, но и рабочие. Первые не хотят терять прибыль, а вторые — рабочие места.

 

Этот фильм практически списан с истории американской компании DuPont, создавшей в 1935 году нейлон. Практически неубиваемые нейлоновые чулки прославились на весь мир. Но со временем, говорят сторонники теории заговора, руководители компании поняли, что это не столь выгодное открытие, и поручили своим химикам создать менее долговечную ткань.

 

«Если инженеры старой школы стремились создавать как можно более долговечные вещи, то инженеры новой, рыночной, напротив, вдохновенно работали над тем, чтобы изобрести как можно менее долговечный товар. И новая школа одержала верх над старой», — говорит  Жиль Слейд, канадский писатель, автор книги Сделано, чтобы сломаться.

 

Современные вещи специально созданы так, чтобы к моменту выплаты кредита приходить в негодность, – так формулирует постулат ЗУ главный герой ещё одного фильма, Смерть коммивояжера (1951) Артура Миллера.

 

А вот по ту сторону железного занавеса — в странах социалистического блока – экономика прекрасно обходилась без ЗУ. Ведь она была основана не на свободном рынке, а на государственном планировании. И хотя по этой причине она была неэффективна и страдала от дефицита ресурсов, ЗУ в ней не имело смысла. Поэтому товары, произведенные ею, служили десятилетиями. Так, в ГДР, стране с наиболее эффективной среди соцстран экономикой, срок службы холодильника равнялся 25 годам.

 

Машина потребления

 

Без ЗУ не было бы ни торговых центров, ни изобилия товаров в них, ни дизайнеров, ни продавцов — все остались бы без работы, настаивает на легитимности ЗУ Борис Кнаф, американский промышленный дизайнер. Сам он читает лекции о жизненном цикле товара, что лишь иначе обозначает ЗУ. Кнаф учит студентов дизайну, который подчинён лишь одной цели – частым и повторным покупкам товаров.

 

«В нашем обществе доминирует экономика роста, направленная не на удовлетворение запросов потребителей, а на рост ради роста, — считает Серж Латуш, профессор экономики Парижского университета. — Чтобы его оправдать, надо увеличить объём потребления».

 

Он называет три кита, на которых держится искусственный спрос: ЗУ, реклама и кредит. Критики экономики роста утверждают, что она недолговечна, поскольку в её основе заложено противоречие.

 

«Верить в возможность бесконечного экономического роста, то есть верить в безграничность земных ресурсов, может либо дурак, либо экономист, — считает Латуш. — Беда в том, что теперь все мы стали экономистами. Общество потребления напоминает гоночную машину без водителя, которая мчится на бешеной скорости и скоро то ли врежется в стену, то ли свалится в пропасть».

 

 

ЗУ порождает огромные свалки использованных промышленных товаров, загрязняющих природу, особенно в странах третьего мира. Так, просторы африканской Ганы покрыты компьютерами, мониторами и телевизорами. Все эти груды мусора, занявшие некогда живописные уголки Ганы, становятся для бедного населения этой страны скудным источником цветных металлов, которые они добывают, сжигая пластиковые корпуса и изоляцию.

 

 

Судьба лежать на подобной свалке грозит принтеру, купленному компьютерным техником из Барселоны Маркусом Лопесом. Его история типична для миллионов потребителей: одна деталь в приборе дала сбой, и человек вынужден нести его в сервисный центр. Дешевле купить новый принтер — таков сегодня стандартный ответ, который можно услышать в любой ремонтной мастерской по поводу любого современного гаджета. Лопес решил покопаться в этой и ещё нескольких моделях принтера самостоятельно и заключил, что ресурс их службы — 18 тыс. страниц и пять лет использования — заранее предопределён разработчиками.

 

«Они устанавливают в недрах девайса особую микросхему, которая отсчитывает число распечатанных страниц, — утверждает компьютерщик, — и, как только оно достигнет заданной отметки, микросхема блокирует принтер и он прекратит печатать».

 

В эпоху интернета потребители объявили войну ЗУ. Есть специалисты, которые ухитряются перепрограммировать встроенные чипы ограничения срока службы. А видеохудожник и режиссёр из США Кейси Нейстат, у которого через восемь месяцев вышел из строя новенький iPod, начал битву с компанией Apple.

 

После того как производитель отказался заменить плеер, Нейстат с братом написал на всех рекламных щитах компании в Нью-Йорке: Аккумуляторы iPod служат всего восемь месяцев, но не подлежат замене. Снятый об этом клип они разместили на сайте Грязные тайны iPod. За шесть первых недель его просмотрели 6 млн человек.

 

Среди них была и Элизабет Прицкер, адвокат из Лос-Анджелеса. Вместе с коллегами она инициировала иск к Apple, обвинив компанию в занижении срока службы аккумуляторов. Адвокаты доказали, что аккумулятор намеренно создан недолговечным, и после многомесячного разбирательства суд обязал Apple создать службу замены аккумуляторов и продлить срок гарантии до двух лет.

 

 

Автоконцерны также примкнули к мировому заговору производителей, считают конспирологи, но чуть позже электронщиков. Современный автомобиль, как и смартфон или компьютер, прослужит максимум два-три года — потом у него одна за другой будут выходить из строя ключевые детали, замена которых обойдётся в итоге в сумму новой машины.

 

Александр Бондаренко в 1980-е работал начальником отдела на одном из советских автозаводов и часто бывал за границей по обмену опытом. В те годы, по его словам, качество автомобилей массового сегмента достигло пика — те машины бегают до сих пор, и на них есть спрос. Тогда же автопроизводители всё чаще стали внедрять хорошо знакомый принцип ЗУ — сверхприбыли принесут только те машины, которые постоянно нуждаются в ремонте. Бондаренко признаётся: ему вместе с другими студентами автодорожного института эту схему будущей работы объясняли преподаватели – правда, приводили её как элемент чуждой капиталистической экономики.

 

«Производители автопрома стремились к тому, чтобы делать машины, которые будут постоянно меняться, чтобы не отпускать от себя клиента, привязывать его к себе», — говорит Бондаренко.

 

Эпоха вечных автомобилей закончилась в конце 1990-х — поломки, за которые клиент потом платит в автосервисе, стали закладывать в конструкцию машины ещё на этапе чертежей.

 

«Появилось такое явление, как матрица жизненного цикла, рассчитываемая компьютером, — рассказывает Сергей Асланян, эксперт, главред автомобильного сайта. —  Он считает запас прочности отдельных деталей шестерёнок подшипников, ланжеронов и агрегатов – сколько проживёт мотор, подвеска, кузов. И на выходе мы имеем одноразовую машину, которая должна выдержать только гарантийный срок».

 

Причём в случае с автомобилем всё гораздо сложнее, чем с принтером, который можно выбросить, если у него вышла из строя лишь одна деталь. Если у машины сломался только двигатель, но коробка передач, кузов и трансмиссия целы, можно заменить мотор и ездить на ней еще десять лет.

 

Поэтому машины делают по принципу «равноизношенности», объясняют специалисты, — когда с окончанием гарантийного срока в машине ломается всё и сразу.

 

«Автомобиль должен умирать в одну секунду – как в сказке с 12-м ударом он превращается в тыкву», — резюмирует Асланян.

 

Социальный психолог Олег Покальчук считает подобный цинизм вполне рядовым явлением для современной экономики, а заговор производителей вовсе не относит к мнимым.

 

«Это правда, это не заговор, — уверен он. — Мы говорим о современном экономическом процессе, где мотивы выгоды доминируют над всем. Потому что бизнес – это сверхприбыль. Бизнес не волнует политкорректность, пока его непосредственно не бьют по рукам».

 

***

Коментарі можуть залишати тільки зареєстровані користувачі