«Не мы первыми начали» Кто и зачем запрещает российское кино на Украине

— Не мы первыми начали запрещать кино. Первый раз это сделали россияне в 2002 году, когда запретили фильм «Молитва о гетмане Мазепе». И хотя они не опубликовали по этому поводу никаких документов, было публичное заявление министра культуры Михаила Швыдкого, а мы понимаем, что в путинской России подобное заявление исполняется всеми участниками рынка. Мы же подобные запреты оформляем по законной процедуре. К слову, даже в российской прессе неоднократно поднималась тема о том, что большая часть российских фильмов выполняет идеологическую и пропагандистскую функции. После первой войны в Чечне, где Кремль проиграл информационную составляющую, были сделаны выводы и началась работа со СМИ и кино как с инструментами формирования гражданского сознания. Из года в год это явление становилось все более агрессивным.

Одиозные примеры. «Август. Восьмого», который полностью искажает историю агрессии России в отношении Грузии в 2008-м, показывая грузин очень тенденциозно и несправедливо. Аналогичный фильм — «Матч», который полностью искривляет важные моменты украинской истории. В фильме показано, как украинский националист — бургомистр города — с радостью встречает немцев в Киеве, хотя этого не было. При этом россияне не напоминают, что украинские националисты были расстреляны в Бабьем Яру, это известный факт. Вот примеры, как кино, прикрываясь искусством, искривляет историю, зомбирует людей и разжигает межнациональную вражду.

Информационная война с Украиной началась с приходом к власти Путина и достигла своего апогея к 2008–2010 годам, когда у нас на экране появился полный набор фильмов, популяризирующих военные формирования, которые сейчас воюют на востоке Украины против наших граждан. Эти фильмы сформировали образ честных, справедливых и сильных российских силовиков, и у обычных людей, которые проводят время перед телевизором, это вызывает доверие. Но потом такой зритель выходит с плакатиком «Путин, введи войска», а когда эти войска появляются, они несут агрессию и хаос. Также есть отдельная категория случаев, связанных с тем, что человек выводит себя из культурного контекста, когда приезжает, например, в донецкий аэропорт, берет пулемет и стреляет в украинских защитников, а потом в интервью с одиозным Марковым хвастается этим поступком (имеется в виду история с российским актером Михаилом Пореченковым — прим. «Медузы»).

— Вы однажды говорили, что Госкино не собирается ограничивать показ фильмов, которые «не несут угрозы». Что это за фильмы?

— Проще сказать, какие несут угрозу. Я бы выделил четыре основных критерия, которые предложил использовать и на законодательном уровне. Первая категория — это фильмы, которые популяризируют госорганы страны-агрессора во всех проявлениях, как исторических, так и современных. Вторая — фильмы, которые унижают по национальному признаку. Третья — фильмы, которые оправдывают или не признают аннексии и оккупации части территории Украины. Четвертая — фильмы, которые искажают историю Украины, показывают, будто бы украинского государства и нации не существует.

Но эти инициативы появляются только потому, что у нас идет война. Пока войны не было, уровень нашей толерантности был чрезвычайно высоким, даже чрезмерно, что я считаю ошибкой, потому что в информационном и культурном плане мы были колонией, жили культурными интересами и ценностями российскими, а не своими. Это создало проблемы, которые мы пожинаем сейчас в Крыму и на востоке. Сейчас это вышло за грани морали — показывать фильмы про российский спецназ, которые на телеэкранах может увидеть жена или мать украинского военного, погибшего от рук этого самого спецназа.

— «Тараса Бульбу» зачем запретили?

— Когда вышел «Тарас Бульба», в самой российской киношной среде было немало дискуссий о том, что это открыто пропагандистская лента. Этот фильм профессионально манипулирует историческими понятиями и терминами так, что фактически нивелирует основания украинской нации, объявляет запорожских казаков людьми, принадлежащими к «русскому миру». Гоголь же написал сначала одну версию, где не было ничего про русского царя, а для второго издания сделал уточнения, и там появились детали, которые были направлены в другую сторону. Но Гоголя мы не запрещали. Мы запретили конкретную экранизацию. А в фильме появились эпизоды, которых в книге не было, по-иному умело расставлены акценты. А ведь во времена условного Тараса Бульбы, которого не существовало, к слову, территория, которая сейчас называется Россией, называлась Московией, а люди, которые называют себя россиянами и русскими, — московитами. Может, и правильно украинцам, которые изображаются в произведении, называться русскими, но в фильме это подается так, будто уже тогда была великая Россия и единый русский народ. Красть не хорошо, особенно чужую историю.

— Что касается фильма «Левиафан» — его запретят?

— Я не вижу для этого причин. Хотя окончательная редакция законопроекта № 1317 еще не опубликована, так что рано пока говорить об этом. На самом деле, к нам до сих пор ни один дистрибьютор или правообладатель не обращался по поводу прокатного удостоверения на «Левиафан», и я не знаю, собираются ли вообще его прокатывать в Украине.

Кроме того, не я определяю, какие фильмы запрещать, это делает экспертная комиссия, анализирующая фильмы, я же лишь принимаю решения на основе ее рекомендаций. Например, в отношении «Брата-2» подавляющее большинство экспертов высказались однозначно — за то, чтобы его запретить. По поводу запрета фильмов с Пореченковым мы проводили специальное заседание комиссии, поскольку получили соответствующие рекомендации, в том числе от Службы безопасности Украины и правоохранительных органов.

Вообще, в информационном поле выглядит так, будто я главный «запрещала», а я к этому, во-первых, не стремлюсь, а во-вторых, это не главная функция Госкино, а лишь небольшая часть того, что мы делаем. Для меня самое важное — не запреты, а создание своего кинопродукта, и мы ищем разные пути для этого. Разработали, например, стратегию развития кино для того, чтобы украинское кинопроизводство, его распространение и демонстрация вышли на новый количественный и качественный уровень, предпринимаем ряд иных мер.

Аксинья Курина

Журналист, киновед (в 2007–2010 годах — член экспертной комиссии по вопросам демонстрирования и распространения фильмов при Министерстве культуры Украины, позднее — при Госкино)

— Пять лет назад я присоединилась к работе экспертной комиссии, чтобы противодействовать цензуре в кино, поскольку время от времени некоторые фильмы не получали прокатного удостоверения, что фактически означало запрет их показа в кино и по ТВ на территории Украины.

Комиссия работала так: эксперты приходили на показы в Минкульт, но чаще получали диски для самостоятельных просмотров и заполняли карточку, где указывали возрастные рейтинги. На основании этих карточек чиновники подсчитывали голоса. Никаких дискуссий не было. Правда, у меня случалась публичная полемика с теми, кто голосовал за запрет фильмов. В состав комиссии помимо киноведов и искусствоведов входили психологи и персонажи, которые позиционировали себя представителями общественности и ничего не знали о кино и детской психологии. По какому принципу туда приглашались эти люди, я не знаю. Из комиссии я в итоге вышла после очередного бессмысленного запрета — большинство «экспертов» решило, что фильм «Бруно» Саши Барона Коэна нельзя показывать в Украине.

Само существование такой комиссии в стране, которая декларирует свое будущее как общее с Евросоюзом, абсурдно. Де-юреи-де-факто это орган политической цензуры, деятельность которого нарушает 15 статью Конституции Украины. Мне кажется, уместен экспертный совет из детских психологов, которые присваивают возрастные рейтинги, но решать за взрослых людей, что им смотреть, не следует.

После прихода нового главы Госкино Филиппа Ильенко запреты фильмов и сериалов были поставлены на поток. Бан заслужил даже «Тарас Бульба», в котором главную роль сыграл крупный украинский актер Богдан Ступка. Нужно отдать должное нескольким кинокритикам, входящим в комиссию — они выступили против.

К сожалению, ситуация военного конфликта и информационной агрессии стала поводом для популизма чиновников и политиков. В феврале депутаты Верховной Рады проголосовали за законопроект, запрещающий на украинских телеканалах все фильмы и сериалы российского производства, созданные с 1 января 2014 года. То есть если, к примеру, там даже критикуется политика властей России, его на украинских телеканалах показывать нельзя. Ситуация шизофреническая: в Украине работают российские банки, продаются российские товары, а фильмы — под запретом. Запреты этой комиссии никак не решают проблем информационного пространства Украины, а только наносят репутационный ущерб стране.