Крик души. Можно ли простить черствость врачей?

Эти строки были  написаны пользователем в сети Фейсбук. Их автор пытается достучаться до врачей. Без сомнения, история его трагедии многих заставит задуматься о проблеме взаимоотношений врачей и пациентов. Несмотря на то,что текст довольно большой, он стоит того, чтобы дочитать его до конца. 

Посвящается Илане

Я раскрыл главный секрет всех проблем в нашей медицине. Наверное, именно с этого стоит начать. Нет больше никакого секрета! И своим открытием я сейчас с вами в полной мере поделюсь. Но вместе с этим открытием вам придется принять и ту боль и отчаяние, которые я вложу в этот крик души. 
Крик, потому что это история маленькой девочки, у которой отняли все. То, что у нее осталось с трудом можно назвать жизнью. Это история моей дочери.

Это Илана. Сейчас ей четыре месяца. На этой фотографии ей всего шесть недель. Я делал это фото на прощание. Ее переводили из одной детской больницы в другую под тем предлогом, что в местной реанимации чего-то там не хватает. На самом деле, как позже мне объяснили сами врачи, в местной реанимации не хватало уверенности, что девочка доживет до выписки. А детская смертность в возрасте до года в нашей стране - это большие проблемы для медицинского учреждения и персонала. Вот почему от Иланы в кратчайшие сроки пытались избавиться почти все. Я сделал эту фотографию, чтобы оставить себе хоть какую-то память о дочке, и Илану увезли. 

Там, в другой больнице, имели вагон совершенно законных причин не принимать ее, но заведующий реанимацией оказался человеком. Он прекрасно понимал, насколько высоки риски лично для него и его отделения. Но понимал и настоящую причину перевода: родилась неизлечимая девочка. Причем, она родилась такой из-за ошибки его же коллег. Мало того, эти коллеги сделали все, чтобы их вина стала не такой очевидной. 
Например, они поставили заведомо неправильный диагноз и быстренько назначили лечение еще до прихода анализов. Вирусный энцефалит головного мозга - не игрушки. Надо лечить. Анализы не подтвердили диагноз? Просто у нее какой-то другой вирус. Никакого не нашли? Это просто потому, что мы уже провели курс лечения, вот и нет вируса. Он понял все это по истории болезни, назвал диагноз “энцефалит” нелепым и принял Илану к себе в отделение. Принял и спас ее тогда. Уже потом от многих специалистов, я слышал, как они, в сердцах забыв о клановых правилах профессиональной этики, говорили: “Только идиот мог поставить такой диагноз!”. 

Дело в том, что Илана - одна из близнецов. Из монохориальной двойни. Два амниотических пузыря, одна плацента. Слова доктора медицинских наук об общем для таких близнецов имунном барьере мне показались вполне понятными. Для верности он уточнил: “Одна плацента - либо болеют оба, либо не болеет никто”. Нужно ли рассказывать, что, спустя месяц после родов, одна врач, которая “хорошо знакома с теми, кто принимал роды” пыталась убедить мою жену, что близнецы были разнояйцевыми. То есть, две плаценты, и своевременно вылеченный энцефалит. 
Моя жена сказала, что была в сознании и рожала только одну плаценту. “В сознании? Ясно…” сказала врач, и тут же ушла. Хотя, теоретически могла еще сказать, что плаценты срослись… Видимо, в тот момент не пришло в голову.

Но мы отвлеклись. Я обещал секрет нашей проблемной медицины. Осталось немного.

Сегодня нам окончательно подтвердили, что обширные разрушения головного мозга наша Иланка получила именно в родах. Нигде больше. Вот почему она не сосет грудь, не умеет глотать, не держит пальчик, не следит глазами за игрушкой, не улыбается… Врачи говорят, она даже не будет себя осознавать. Я смотрю в ее глазки и не верю это. А что мне остается!

Так вот о секретах. Не всем врачам понравится, что я раскрою их тайну. Тут одна моя знакомая-врач (хороший врач, как мне кажется) в сердцах проклинала журналистов, снимающих телепрограммы о вопиющих случаях преступлений или халатности в медицине. Если быть точным, она пожелала им “лечиться у колдунов и рожать в поле”. Это очень интересная логика, как по мне. И это - первый шаг к раскрытию обещанного секрета. Раз уж только медики в этой стране занимаются медициной, то о них или хорошо, или ничего. Не нравится - иди к колдунам. Ну, или в поле. Это уже, смотря какой вопрос. Так сказать, по медицинским показаниям. Главное - делай это молча. Потому что врачи, загубившие одну жизнь, еще десять спасли только на этой неделе.

Я, прежде чем идти в поле, хочу спросить. Спросить у всех медиков, читающих эту статью. А смерть вашего близкого для вас тоже только статистика? Ведь нет же. 
И знаете что? Я ведь не осуждаю врача за ошибку. О нет, не за это. 
Некоторые доктора наук, правда, в запале восклицали: “Да как же могли не назначить кесарево?! Кто принимал роды?!”. Но я же не доктор наук. 
Поэтому я хочу просто спросить: “Зачем было ставить этот “маскировочный” диагноз? Зачем сильнейший препарат ацикловир недельному ребенку, у которого нет никакого энцефалита?!"Или это была еще одна ошибка? Ну, тогда я присоединяюсь ко мнению доктора наук. 

О, совсем забыл. Зачем с нас взяли деньги за роды?! Ну, конечно. Чтобы нам в голову не пришло, что врач виновата. Это я зря спросил. Так вот, секрет этой прекрасной отечественной медицины - в туалете. Не фигурально, а в буквальном смысле.
Но не в обычном туалете. А в больничном туалете, на котором табличка “служебный”. 
Служебный, это как “только для белых”, только не по цвету кожи. Просто медики не считают себя обычными людьми. Они - выше их. Выше меня, например. Поэтому я должен ходить в грязный, вечно недомытый туалет "для всех". А они - в чистенький "служебный". Так зачем же делить один туалет со - страшно сказать - пациентами! Тем более, в этом страшно заразном неврологическом отделении, где в туалете так просто подцепить детский церебральный паралич.

Я не прав? Скажите мне тогда, почему врач ко мне в палату заходит без стука, а я к нему в кабинет, - постучавшись? Хотя это у меня палата не закрывается на ключ, это я в ней живу, ем, переодеваюсь и сплю. А он - ходит на работу и всегда может закрыться у себя в кабинете, чтобы переодеться. Почему незнакомая леди с фонендоскопом на шее должна фамильарно обращаться ко мне “папочка”, а я к ней “Татьяна Александровна”? В одной больнице я попросил персонал называть меня по имени. Они оскорбились. Почему фонендоскоп на шее дает человеку столько надменности и презрения к чужим, незнакомым ему людям? Ах, да. Если врачи будут все принимать близко к сердцу, они просто умрут от сочувствия. Вот почему быть бездушными специалистами - их единственное спасение. Я, правда, не раз встречал медиков с душой. И они, оставаясь людьми, были почему-то живы. 

Один врач объяснил мне все это по-своему. Дело было так. Мы с Иланой, отстояв полтора часа в очереди, зашли к ней в кабинет. У Иланы начались судороги. Нам нужно было как можно скорее возвращаться в больницу, где мы лежали. Врач сделала мне замечание - не заполнена карточка. Фамилия, имя, где живете… Я вообще-то заполнял час назад, но на этаж ниже. А здесь, оказалось, нужна еще одна. Я попросил осмотреть корчившуюся в судорогах девочку, потому что ей больно. А если мы выйдем, то сможем вернутся уже только после следующих в очереди пациентов. Минут через 20-30. Но врач указала мне на дверь. Я не удержался и спросил, как можно быть такой жестокой с ребенком. И вот вам еще одна тайна. “Это - ваш крест, не мой” - сказала врач. 
Я знаю, что скажут в этом месте некоторые читатели в белых халатах. 
Они скажут: “Пойди-ка поучись с наше, отработай в интернатуре, повыноси утки за больными, поспасай-ка на скорой вонючих бомжей от обморожения и тогда…”
…И тут я вдруг перебью да как закричу: 
“Что тогда?! Что?! Можно будет не сочувствовать боли ребенка? Презирать людей? Не особенно париться на родах двойни? Ходить в отдельный туалет? Ради этого - все это? Ради этого носить утки, семь лет учиться и спасать бомжей?! Чтобы считать себя выше остальных? Чтобы почувствовать себя над толпой?!” 

Знаете кто очень похож на врачей? Милиционеры. Один офицер милиции из печально известной Врадиевки сказал нашему журналисту: “Если милиция такая плохая, что же вы чуть что звоните 102?! Звоните на свое телевидение! Так нет, вы же нам звоните!”. Ну, то есть он тоже всех послал рожать в поле. И это в том отделении милиции, где милиционеры изнасиловали девушку. А недавно у нас на записи были 16-летние мальчишки, которых несколько часов пытали в милиции. Одного били электротоком, а другого душили противогазом. А до этого был мужчина, чью жену насиловали в милиции, чтобы он подписал признание. Но мы же звоним 102! И альтернативы милиции - нет. Значит - не надо говорить гадости о милиции. Да сколько там тех пыток, в конце концов! Хороших же дел больше.

Вот и о врачах плохо не надо. Они больше спасают, чем губят.
То, что во всем цивилизованном мире медицина гораздо дальше ушла от сравнения с полем, чем у нас, никого не волнует. Мы же живем не в цивилизованном мире. Мы - в мире служебных туалетов. Я лечил старших сыновей в Израиле. Там не было отдельных туалетов для медперсонала. Меня называли там по имени. Мне никто не говорил “папочка”. Никто не рявкал “Успокойте ребенка!”. Кто-то скажет, что у нас бесплатная медицина? Уже, наверное, никто. У них дороже? А у нас что, если сделать дороже - все сразу поменяется? Нет, конечно. Человек, которому не жалко ребенка, не научится жалеть его и за деньги. 

P.S.
Я написал это для врачей. 
Для тех, кто думает, что спасенные жизни дают ему какой-то карт-бланш. Дают право не очень-то переживать. Право ошибаться и не мучиться совестью. Право не сопереживать. 
Я пишу это потому, что каждый человек остро нуждается в самоуважении. Если он не уважает себя, он сводит счеты с жизнью. То есть, если исключить потенциальных самоубийц, то все без исключения считают себя хорошими. 
И та врач, которая выгоняла девочку с судорогами из кабинета, и те милиционеры, пытавшие детей или насиловавшие женщин. Это значит, все они нашли оправдание своим действиям. Дорогие врачи! Я обращаюсь к тем, кто просто пользуется служебным туалетом и обращается к взрослым незнакомым людям “папочка” и “мамочка”. 
К тем, кто перестал сопереживать. Ваши оправдания - фальшивка. Черное остается черным, а белое - белым. И это - ваш крест. Он тяжелый, я не спорю. Но вы выбрали его сами. И он не делает вас высшими людьми. И он не искупает ни вашей черствости, ни высокомерия. Поэтому не обманывайте себя. Или несите этот крест, или уходите. В поле рожать не придется, не стройте себе иллюзий. Нет незаменимых. Есть хорошие, есть так себе и есть отвратительные. 
Кто из вас готов сказать себе “Я так себе врач”?. Никто? Значит, все хотят быть хорошими. Так будьте.

Илларион Павлюк 

Коментарі можуть залишати тільки зареєстровані користувачі